Повести Льсты

Друзья, привет!
Сто тысяч лет не заходил на форум! Как у вас дела?
Я тут решил немножко разбавить свою деятельность окололитературными потугами, и поделиться ими с вами. Дело в том, что полтора года назад я переехал из Подмосковья в Псковскую область - глухой, умирающий край, полный загадок и вопросов. От заряженного кислородом воздуха и от шила в жопе в виде того дела, чем я с семьёй занимаюсь, рождаются небольшие рассказы о нашем быте.

 

На ферму!
​

Лёгкий морозец приятно колол щёки под бородой. В деревне - темень непроглядная! Декабрь, нет ещё семи. Машина прогрета, термобельё надето под "горку", можно ехать!
Проезжая припорошенные снегом деревни, скользя порой по обледенелой грунтовке, иногда можно встретить изящную косулю, или монументального лося. Слава Богу, под колеса не бросаются! А лисицы и без того нагло юлят, бывает, в свете фар.
Подъехали к ферме. Темно. В мутных окнах горит тусклый свет, слышно коров, чавкающих ароматным сеном. Завфермой, тётя Валя, бодро откроет ворота, вытянет молочный шланг и свежее молоко, булькая и лебезя, скоро пойдёт в молочную ёмкость.
Обмениваясь лёгкими репликами, скрашенными порой тяжёлыми словечками, свернём шланг, закроем бочку и, распрощавшись, поедем обратно.
- заезжайте за вареньем, Илья! - скажет тётя Валя. - в этом году закрутила вволю. - Хорошо, тёть Валь! Из смороды есть? - Да конечно есть!
Снег скрипит на утреннем морозе под колёсами фургона. Мы возвращаемся на сыроварню. Потом это молоко, что плещется на ухабах в бочке, станет сыром, будет несколько месяцев зреть, и отправится в большой и шумный город. Под веселую музыку, на залитой светом и суетой ярмарке, кто-то купит его и принесёт домой. Сквозь калейдоскоп людей, звуков и улиц, сквозь какофонию метро и тесноту автобуса, сквозь красно-белый цвет вечерних столичных пробок, он окажется на чьём-то столе. Но родился он в холодной тишине зимнего деревенского утра, в полудрёме и тусклом свете сельского коровника, где пахнет душистым сеном и сливками.

 

Дом.​

Чем глубже в зиму, тем ближе весна. Бывает, бредёшь по полю за речкой, а под ногами хрустит снег. Воздух стылый, света нет. Думаешь. Вспоминаешь всякое. И ждёшь мая. Ждёшь опьяняющего тёплого ветра, пропитанного сиренью и черёмухой.
Но пока зима. Иногда - выходит солнце. Яркое, ослепительное. Оно на фоне голубого неба выжигает в душе тепло и радость. Но всё-таки, большую часть зимы - серое марево. Пепельное небо ложится в снег, и лишь чёрно-зелёные избы, кусты и лес на пригорке напоминают о скудном разнообразии. И тишина. Не считая соседского трактора, да воронья над зернохранилищем. И воздух - пустой, безвкусный и холодный. А весной какой воздух? Дурман, а не воздух. Режет ноздри калейдоскопом ароматов. А нынче нет.
У околицы начинает кружится снег. Медленно, крупными хлопьями. Быстро темнеет, и всё вокруг становится будто одним целым, лишь незначительно отличаясь друг от друга оттенком серо-синего. Входишь в деревню уже почти во тьме. Бредёшь мимо чужих изб, где пустых, где и жилых. За поворотом, наконец, виднеется угол собственного дома. В окнах свет. Там вволю натоплено и шумят дети. Жена суетится у печи, отец что-то читает. Дома всё благополучно.

​

 

Зелёнино.​

Дед нас высадил на крутом повороте грунтовки, ведущей к карьерам. Грунтовка заворачивала влево, а мы двинулись вправо, где была наезженная тракторами старая колея. Перепрыгнув через неказистый ручей, пошли дальше. На старых довоенных картах впереди вроде-бы лежала деревня, раскинувшись на пологом берегу Льсты. Сейчас же перед нами была стена мёртвой октябрьской травы. Весь берег реки был крепко заросшим, и, видно, в поздние советские времена тут пахали или косили - от деревни ни следа.
Поначалу было прохладно, ещё дома под летнюю "горку" пришлось поддеть свитер, а резиновые сапоги надеть на шерстяные носки. Но ходьба сквозь полутораметровые заросли травы давалась тяжело. Стало жарко, влажно под поддёвками от осенней сырости.
Наконец, версты через три, выбрели к охотничьей дороге. Уазы знатно раскатали проезд, и мы побрели по нему. Нашей целью была деревня, спрятавшаяся от дорог в кустах южного берега Льсты. Зелёнино. Когда-то населённый пункт, сейчас лишь отметка на карте. Было интересно посмотреть, что там.
Детский интерес к неизведанному оврагу за полем, к незнакомому названию на карте близ дома, к некоему локальному краеведению не угас и в конце третьего десятка. Тишина осеннего леса, изредка нарушаемая лишь мазками ветра, и две фигуры, мирно бредущих по накатанной внедорожниками дороге.
До Зелёнина дошли через охотничьи вышки. За сосновым бором, в зарослях клёна, рябины и ореха, полувылезшим из земли моховым кряжем торчала гнилая крыша избы. Подойдя ближе, видны стали и другие остатки селения.
Три избы, несколько сараев, чья-то баня и фонарный столб. Рябина, крапива, кусты и сырой полумрак зарослей. Зайдя в один из домов, увидели, как из-под обоев выглядывет газета. На газете дата - 1978 год.
Не по себе стало от этой даты. Сорок лет назад в этой деревне, в этом доме кто-то делал ремонт. Клеил обои. Под обои подклеивал газеты. В доме звучали голоса, возможно детский смех. В огороде росла капуста и морковь. В хлеву жевали кашу поросята. А через 40 лет - только мокрицы, плесень и тишина осеннего леса. Когда особого холода ещё нет, но вся зелень уже увяла, все птицы разлетелись, и только шальная лисица могла здесь пробежать мимоходом.
А окрест этой деревни - красота! Крепко заросшее кустами и елями - но поле, старый сосновый бор и березняк поодаль, внизу - река с высокими и живописными берегами. Но людей отсюда выгнала нужда. Нужда в тёплой уборной, в водопроводе и в стабильной работе.
Побредя по остаткам деревенской улицы, мы с другом спустились ко Льсте. Её мутноватая холодная вода отделяла нас от асфальтовой дороги, от жилой деревни и комфортному пути домой. Был выбор - ломится снова сквозь чащу и травы, или перейти в брод и выскочить на асфальт. Решились. Стянули портки, носки, засунули в сапоги, в одной руке рюкзак, в другой обувь, и вперёд! Со смехом, прибаутками и криками начали лезть в воду. Ступни погрузились в холодный липкий ил, щиколотки начала щекотать холодная вода. Она, зараза, с каждым шагом поднималась всё выше и выше. Длинноногий друг ничего важного не замочил, а вот мне пришлось пострадать. Ну и ладно, не февраль на дворе.
Вернувшись в наше Махново, как будто прибыли из другого мира. Люди, свет, детский смех. А там, за мутной Льстой, осталась могильная сырость, глухая тишина, гнилые венцы изб, утонувшие во влажной земле и бесчеловечная пустота навсегда покинутого жилища.

 

Как зрел сыр.​

На Рождество 2013 года у нас с женой родилась идея. Точнее, родилась она намного раньше, в первые года нашей супружеской жизни. Ещё не было детей, была наивная молодость, столичная жизнь и куча свободного времени после работы. А в то Рождество, пять лет назад, мы предприняли первые шаги к осуществлению своей идеи. Мы съездили в подмосковную деревню Танково. Посмотрели старую избу, где никто не бывал уже лет семь. Посмотрели на полусгнившую баню, входную дверь которой перегородила выросшая за эти года облепиха. Так она не просто выросла, она вросла в дверь, крепко её заперев! Мы посмотрели на скудные пятнадцать соток земли, заросшие кустами и малиной, поглотившей ветхий забор и развалившуюся калитку.
Первый шаг был сделан. Мы съездили в то место, где проживём не самые лёгкие, но счастливые три года нашей жизни. Ведь идея наша была проста на словах - переехать жить в деревню.
Ни денег, ни знаний, ни навыков у меня не было. Была беременная жена и голый энтузиазм, базировавшийся на домыслах и догадках о том, как жить дальше. Но мы оба понимали, что жить в городе, работая теми, кем мы работали до переселения, мы не можем.
Мы просто взяли и приехали в деревню, и стали там жить. Весной 2013 года, после рождения Тихона.
Деревня моего детства, моя малая родина, где бегал я в колготках и шортиках по немощёной улице на 30 домов. Дома казались огромными, заборы - высокими, а берёзы, растущие вдоль улицы, казалось подпирают небо.
Лето тринадцатого года было посвящено уборке и наведению порядка. Были разломаны старые сараи, сгнившие и ненужные. Старая баня переделана под птичник и туда заселены были индюки. Старая изба вычищена от хлама, подлатана, подоткнута, разобрана давно погибшая печь, и вместо неё поставлен чугунный сербский камин.
К слову, огромную и неоценимую помощь нам с тех пор оказывает мой отец - Андрей Викторович Кутарин. Без его рук мы бы пропали ещё в том самом тринадцатом году.
Ближе к осени, а может даже зимой, мы завели двух коз. Октавию и Атию. С них-то и началась вся наша сырная эпопея, продолжающаяся до сих пор. С двух молоденьких коз за 5 лет, очень извилистым путём, с остановками и прыжками в сторону, мы дошли до настоящей сыроварни, способной выпускать 110 кило сыра в день.
Купив первых коз - очень сложно остановиться! В последствии, козы за два года вытеснили практически всю остальную живность. Под конец нашей Танковской жизни их стало семнадцать. Не так много, с одной стороны, но с другой - для нас это было достижение.
За Атей и Отей последовала покупка ещё двух коз. И молока как-то сразу стало так много, что мы физически не успевали его выпивать или съедать в виде творога. Тогда, летом 2014 года, в Москве проходил семинар по сыроделию Марины Каманиной. И как-то сама идея съездить на тот семинар пришла нам всем в голову одновременно. Направить решили Светлану - как самого ответственного и умного члена нашей семейной команды.
Приехав из Москвы, Свету было не узнать. Как будто ей открылись новые горизонты, некое сакральное знание и мудрость космоса одновременно. Сыр! Мы будем варить сыр! За этим последовали месяцы упражнений на кошках. Точнее на собственном козьем молоке. И выяснилось, что молока-то не так уж и много. Купили ещё двух коз. А потом ещё двух. Это напоминало на первичное накопление капитала. Как хищные приватизаторы в 90-ые скупали заводы и предприятия, а мы рыскали по соседним деревням и скупали коз. Конечно, практически полное отсутствие денег не позволяло нам развернутся, но когда стадо за 2014 год выросло с двух до шести или семи коз - это было круто!
Но сыр получался не сразу. Сначала получался какой-то слипшийся творог. Потом что-то вроде сильно застывшей ряженки. Но к концу года, путём упорства и усердия, всё начало выходить правильно. Был получен молодой козий сыр, невероятно вкусный!
И тут выяснилось, что его можно продавать. Тут-то, под новый 2015 год у нас и зародилось смутное осознание какой-то конкретики. Мы будем фермеры-сыровары, кричали мы, прыгая по диванам в старой избе. Тихон, смутно понимая, что происходит, сурово взирал на нас из своей детской кроватки. А мы носились по избе вокруг стола, обнимались, кричали и чуть-ли не кидались этим сыром. Перед глазами были скалистые деревеньки северной Италии, пасущиеся козы, гроздья винограда и старые сыроварни, где работали старые сыровары.
Выла метель, покачивались на ветру уличные фонари, уютный свет из старой избы падал на озябшую сирень.

​

 

Спасибо, Амду! Репортажи там какие-то говёные были, надо поискать их, но есть тот где мы с Турчаком тусим, уже в Псковской области

 

Во!

 

Илья, привет!
Слышал,ты на ярмарке в Гостинном дворе в этом месяце будешь участвовать?

 

Да, в следующие выхи. В эти не получается - машина поломалась

 

О. Круто. А что привезешь? Только козьи сыры или еще чтонить? Пиши всенепременно когда и где будешь.

 

Саббат крут. 110 кило сыра - это же почти тонну молока переработать надо .
Аж завидно, как Саббат все устроил здорово
Козий сыр офигенен, я делал как-то с белой плесенью, типа St Maure, получился с первого раза, очень понравился всем. Кстати, с сыворткой-то что делать, придумал?

 

Здорово! Отличный репортаж! Давай продолжение, Саббат!
пс расскажи еще как грант удалось выбить?

 

очень понравилось.

 

прям хочется Саббату включить какой нибуть мьюзик в качестве поддержки его литературных начинаний.

ГРОМЫКА - "Паустовский, Бианки и Пришвин"

 

Сыр. Сыр- это хорошо. На следующие выходные меня не будет в городе, а вот сыр я бы да. Сыр. А ты только в выходные в Гостинке будешь? Есть ли где приобрести сырный сыр помимо ярмарки? Отдаешь ли куда на реализацию?

 

Тань, под подпешись на кутафарм уже, там Илья постет все новости своего клана

Ярманки только по выходным

 

Подписалась, тов. Мигос

 

А Махновский сыр по субботам в Питере- в следующую субботу его также возможно приобрести в Питере?

 

Лингвистических наблюдений пост.По поводу слов употребляемых.
Очень своеобразное здесь произношение. Я бы сказал, диалект!
Местные скажут - Он поеде в Бежаницы? Проглотив последнюю согласную.
- Тебе денег буде хватат? - спросят они, съев букву "е" в последнем слоге.
Ярко выделяются речевые обороты вроде "чувствуешь?" вместо "понимаешь?" - В соседнем совхозе зарплату в два раза больше платят, чувствуешь?
"Вволю" вместо "много". - Сена скотине заготовили вволю!
Читал где-то, что если бы Новгородская земля не вошла в состав Московского княжества, а развивалась как самостоятельное государство, то этот наш диалект мог бы развиться практически в самостоятельный язык.