Я просто подумал, что уже писал на форуме про эту книжку, поэтому детали не стал расписывать, но в поиске ничего не нашёл Кстати, на английском языке читается легко, кроме тех мест, где речь идёт о корабельных терминах И да, обложка англоязычного издания мне нравится больше
В те стародавниэ времена, когда небыло интэрнэтог, а был Пушкен, он был популярен, что тот Элвес Пресле или например Тне Веатлес. Cовременниког, повстречявшых Александра Сергеевичя, кого бросало в жар, кого в озноб, у большынства волосы подымались дыбом, и, невсилах воздержываццо, вскочив и вскрикнув, стремглав бросались к перу - запастить месагу о Пушкени. Таким образом нахуярели месаг, на цэльную книгу Викентия Викентьевичя Вересаего Пушкен В Жизни. Которуя я давечя чейтал. Однако, скажу, что большынство свидетельств современниког носит бытовой характер, чисто описаниэ обыденных обстоятельств и кучерявой внешности великово паэта, но, например, случяюццо и повествованиа превысокого пошыба Чтобы не быть голо словным приведу тут характерныэ обрасчеки таковых: Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер Когда Гнедич получил место библиотекаря при Публичной библиотеке, он переехал на казенную квартиру. К нему явился Гоголь поздравить с новосельем. – Ах, какая славная у вас квартира, – воскликнул он со свойственной ему ужимкою. – «Да, – отвечал высокомерно Гнедич: – посмотри, на стенах краска-то какая! Не простая краска! Чистый голубец». Подивившись чудной краске, Гоголь отправился к Пушкину и рассказал ему о великолепии голубца. Пушкин рассмеялся своим детским, звонким смехом, и с того времени, когда хвалил какую-нибудь вещь, нередко приговаривал: – «Да, это вещь не простая, чистый голубец». Граф В. А. Сологуб. Воспоминания, 6. Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер (1832–1833). Пушкин сообщал этот рассказ за тайну Нащокину и даже не хотел на первый раз сказать имени действующего лица, обещал открыть его после. В Петербурге, при дворе, была одна дама, друг императрицы, стоявшая на высокой степени придворного и светского значения. Муж ее был гораздо старше ее, и, несмотря на то, ее младые лета не были опозорены молвою; она была безукоризненна в общем мнении любящего сплетни и интриги света. Пушкин рассказал Нащокину свои отношения к ней по случаю их разговора о силе воли. Пушкин уверял, что при необходимости можно удержаться от обморока и изнеможения, отложить их до другого времени. Эта блистательная, безукоризненная дама, наконец, поддалась обаяниям поэта и назначила ему свидание в своем доме. Вечером Пушкину удалось пробраться в ее великолепный дворец; по условию, он лег под диваном в гостиной и должен был дожидаться ее приезда домой. Долго лежал он, терял терпение, но оставить дело было уже невозможно, воротиться назад – опасно. Наконец, после долгих ожиданий, он слышит, подъехала карета. В доме засуетились. Двое лакеев внесли канделябры и осветили гостиную. Вошла хозяйка в сопровождении какой-то фрейлины: они возвращались из театра или из дворца. Через несколько минут разговора фрейлина уехала в той же карете. Хозяйка осталась одна. «Etes-vous la?» и Пушкин был перед нею… Быстро проходило время в наслаждениях. Наконец, Пушкин как-то случайно подошел к окну, отдернул занавес и с ужасом видит, что уже совсем рассвело, уже белый день. Как быть? Он наскоро, кое-как оделся, поспешая выбраться. Смущенная хозяйка ведет его к стеклянным дверям выхода, но люди уже встали. У самых дверей они встречают дворецкого, итальянца (печки уже топят). Эта встреча до того поразила хозяйку, что ей сделалось дурно; она готова была лишиться чувств, но Пушкин, сжав ей крепко руку, умолял ее отложить обморок до другого времени, а теперь выпустить его как для него, так и для себя самой. Женщина преодолела себя. В своем критическом положении они решились прибегнуть к посредству третьего. Хозяйка позвала свою служанку, старую чопорную француженку, уже давно одетую, и ловкую в подобных случаях. К ней-то обратилась с просьбою провести из дому. Француженка взялась. Она свела Пушкина вниз прямо в комнаты мужа. Тот еще спал. Шум шагов его разбудил. Его кровать была за ширмами. Из-за ширм он спросил: «кто здесь?» «Это – я», отвечала ловкая наперсница и провела Пушкина в сени, откуда он свободно вышел: если б кто его здесь и встретил, то здесь его появление уже не могло быть предосудительным. На другой же день Пушкин предложил итальянцу дворецкому золотом 1000 руб., чтобы он молчал, и хотя он отказывался от платы, но Пушкин принудил его взять. – Таким образом все дело, осталось тайною. Но блистательная дама в продолжение четырех месяцев не могла без дурноты вспомнить об этом происшествии. (Внучка Кутузова, урожден. Тизенгаузен, замужем за австр. посланником Фикельмон. Прим. на полях). П. В. Нащокин по записи Бартенева. Рассказы о Пушкине, 36. Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер (Чтение Пушкиным «Годунова» в Москве, у Веневитиновых, 12 октября 1826 г., днем. В 12 час. приехал Пушкин). Какое действие произвело на всех нас это чтение – передать невозможно. Мы собрались слушать Пушкина, воспитанные на стихах Ломоносова, Державина, Хераскова, Озерова, которых все мы знали наизусть. Учителем нашим был Мерзляков. Надо припомнить и образ чтения стихов, господствовавший в то время. Это был распев, завещанный французскою декламацией. Наконец, надо себе представить самую фигуру Пушкина. Ожиданный нами величавый жрец высокого искусства – это был среднего роста, почти низенький человечек, вертлявый, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми, быстрыми глазами, с тихим, приятным голосом, в черном сюртуке, в черном жилете, застегнутом наглухо, небрежно повязанном галстухе. Вместо высокопарного языка богов мы услышали простую ясную, обыкновенную и, между тем, – поэтическую, увлекательную речь! Первые явления выслушали тихо и спокойно или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались. Сцена летописателя с Григорьем всех ошеломила… А когда Пушкин дошел до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иоанном Грозным, о молитве иноков «да ниспошлет господь покой его душе, страдающей и бурной», мы просто все как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил воздерживаться. Кто вдруг вскочит с места, кто вскрикнет. То молчанье, то взрыв восклицаний, напр., при стихах самозванца: «Тень Грозного меня усыновила». Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления. Эвон, эвон, дайте чаши!.. Явилось шампанское, и Пушкин одушевился, видя такое свое действие на избранную молодежь. Ему было приятно наше волнение. Он начал нам, поддавая жару, читать песни о Стеньке Разине, как он выплывал ночью на Волге на востроносой своей лодке, предисловие к «Руслану и Людмиле»: «У лукоморья дуб зеленый»… Потом Пушкин начал рассказывать о плане Дмитрия Самозванца, о палаче, который шутит с чернью, стоя у плахи на Красной площади в ожидании Шуйского, о Марине Мнишек с самозванцем, сцену, которую написал он, гуляя верхом, и потом позабыл вполовину, о чем глубоко сожалел. О, какое удивительное то было утро, оставившее следы на всю жизнь. Не помню, как мы разошлись, как докончили день, как улеглись спать. Да едва кто и спал из нас в эту ночь. Так был потрясен весь наш организм. М. П. Погодин. Рус. Арх., 1865, стр. 97. Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер Когда П. В. Нащокин был еще холост, Пушкин, проездом через Москву, остановившись у него, слушал, как какой-то господин, живший в мезонине против квартиры Нащокина, целый день пиликал на скрипке одно и то же. Это надоело поэту, и он послал лакея сказать незнакомому музыканту: «Нельзя ли сыграть второе колено?» Конечно, тот вломился в амбицию. В. А. Нащокина. Воспоминания. Нов. Время, 1898, № 8122, илл. прилож.
читайу книшку вот какую: She Comes First - The Thinking Man's Guide to Pleasuring a Woman по руске это будет вот так: о пользе лизания песды. рекомендую всем, особенно Мисре.
кроме тово, ещё читаю вот такую книшку: How Not to be Wrong: The Hidden Maths of Everyday Life by Jordan Ellenberg по руски это будет: о пользе мотематики. рекомендую всем, особенно братьям-мотематекам.
Удачная серия книжек от издательства Астрель (Corpus) - это моя третья книга из серии. Красивое оформление - красочная обложка, белоснежная бумага, края страниц обычно прокрашены разными цветами, например эта в оранжевый. Хорошая подборка современных авторов, в основном иностранных, пишущих в совершенно разных литературных жанрах. Как оказалось, покупать книжки из этой серии можно совершенно безбоязненно, не читая заранее отзывы на просторах интернета. Эту приобрёл по подаренной на день рождения карте в книжном магазине, брал, что называется, не глядя. Испанский писатель Феликс Пальма "Карта времени" - первая книга трилогии, в общем, целая эпопея. Роман написан в жанре фантастики а-ля Герберт Уэлс. Слог изумительный, читается на одном дыхании и захватывает мгновенно. Повествование, в основном, идет о путешествиях во времени в конце XIX века, о нескольких героях никак не связанных между собой, которые, как не трудно предположить уже сейчас, каким-то чудесным образом пересекутся в самом конце книги.
прочёл макбета. круто. становятся понятны, например, тезисы, што пушкин при сочинении Б.Годунова воровал риффы вдохновлялся шекспиром.
чтение литературы в последнее время протекало как то нехотя, перебиваясь малой прозой из классики. как то случайно, непонятно как зацепился вчера за Рыба - Петра Алешковского и прочитал запоем за вечер. Относится произведение наверное к жанру суровый русский реализм, в том же жанре например Елтышевы - Сенчина, но более светлое чтение, не утягивающие в распад, а оставляющее надежду. История простой русской женщины родившийся в Таджикистане в 60х и её перипетиях по волнам жизни.
интересующимся современной культурой российских регионов рекомендую творчество Алисы Ганиевой, в частности труды: "Салам тебе, Далгат", "Праздничная гора", "Жених и невеста". Хорошее описание жизни в Дагестане, изложено с юмором. К сожалению в больших произведениях хромает сюжетная линия. Но почитать, ознакомиться с зарисовками современной жизни на Северном Кавказе было весьма любопытно и увлекательно.
Мало кто знает, что у Александра Дюма-отца был соавтор с которым были написаны порядка 20 романов. Звали этого писателя Огюст Маке. Впоследствии, после когда Дюма в судебном "отжевал" у своего коллеги все авторские права на совместно написанные произведения, Маке утверждал, что "Три мушкетера" были написаны непосредственно им самим. Кроме "мушкетерской" трилогии, в соавторстве была написана и трилогия о гугенотских войнах: "Королева Марго", "Графиня де Монсоро" и "Сорок пять". Впоследствии Огюст Маке написал продолжение этих трех романов: "Прекрасная Габриэль". Здесь действие разворачивается во времена Генриха IV Наварского. Главными действующими лицами являются фаворитка Генриха Габриэль д’Эстре и влюбленный в нее молодой бастард Эсперанс. Кроме того, на страницах встречаются известные по первым трем книгам герцог Майенский, герцогиня Монпасье, брат Робер (Шико), дон Модест горанфло и де Сен Люк. В России роман издавался один раз в начале 90-х годов прошлого века (причем с весьма корявым переводом) под названием "Прекрасная Габриэль или дочь мельника".
Ребятам жаждущим почитать чего сурового, и чтоб в жанре критического реализма напополам с производственным романом, рекомендую Г.Н. Владимов - 1969 - Три минуты молчания. Зарисовка трудовых будней мурманских рыбаков. Произведение было опубликовано в толстом журнале "Новый Мир" в 1969 году, вызвало много критики в прессе, в результате чего из главных редакторов Нового Мира попёрли Александра Трифоновича Твардовского.
Кузнецов-Тулянин - Язычник жесткий текст, о людях живущих на Кунашире (Южные Курилы) очень хороши описания суровой природы и островных людей. мужская проза. ревью от девушки
Прочитал "Заповедник" Довлатова. Очень хорошо передан местный колорит, деревенский говор и общая атмосфера наших колхозных мест. Наверное, единственное, что в книге понравилось. А в целом - как-то далёк я от этих переживаний о собственной недооценённости, переходящих в длительные запои и натужную бездеятельность. Знакомство с Довлатовым прошло на троечку.
Мне кажется, что Довлатов в большей степени печалился не из-за недооценённости его как писателя. Я думаю что он как и всякий русский по духу и творческий человек испытывал некую иррациональную древнерусскую тоску, ко всему прочему обостренную совковыми реалиями. Соглашусь, писал по большому счету чувак ни о чем, без какого бы то ни было морализаторства, типа жж свой вел в современном понимании. Но тем не менее писал то здорово, цеплял люд своим нервом за живое. Ну может, конечно, в нынешнем мире не всем понятен этот нерв, но жившим при Совке он близок.
Слог у него хороший, да. Но вот не зацепил. Наверное, надо быть знакомым с теми обстоятельствами, с теми реалиями и с теми временами, которые послужили причиной его печали. Хотя, так сказать, колхозные реалии псковской деревни, фоном проходящие в книге - вот это да, они тут за 40 лет особо не поменялись.
Ну самое глобальное наверное "Зона". это то произведение, после кторого он стал знаменитым в андеграундных кругах Совка и Русского Зарубежья.
Вот да: про тюрьму и про михайловское самые запоминающиеся. Еще в памяти осталось про спортивного комментатора, но как книга называлась - не помню
Меня "Заповедник" тоже как-то не вдохновил, а вот книга "Иностранка"- тема эммиграции в Штаты глазами советской девушки- пошла на ура, тонкий юмор и цепкие образы.
Неплохое кино по мотивам произведений Довлатова - "Конец Прекрасной Эпохи", от Говорухина за 2015г. Если не путаю, то фильм основан по рассказу "Компромисс", о эстонском житии-бытии писателя. На мой взгляд нормальная картина получилась, может быть сам образ писателя несколько поверхностен - эдакий ироничный похуист, но без глубинной грусти, но как передана атмосфера того времени мне понравилось.
Первая попытка осилить было в студенчестве 1998-99гг (в библиотеке НГТУ были даже томики этого произведения), но что-то не срослось, не было окончания книги, оборвалось. В 2016г почему-то вспомнилось про Колесо. Уважаю Солженицына, для меня он моральный авторитет и самый лучший русский/советский писатель/прозаик. Книгу, фигасе, почти 3 тыщи страниц, читал запоем с января 2016. Читал чаще всего в метре/маршрутке/поезде. Эпохальное творение. Детальная прорисовка жизни моей Родины сто лет назад без прикрас. Отчасти видится как приквел архипелага. Из-за захвата власти большевиками и пришедшими к власти красными маньяками. Авторитет товарищ Ленина у меня после книги упал ниже плинтуса. Ебанутые большевики. Вот размышляю, какой-то умный человек/философ сказал, что самые беды у человечества от идей, идейных товарищей пришедших к власти, будь что коммунизм, нацизм, религиозное мракобесие, нынешнее ИГИЛ (запрещено в РФ). Попытки переустройства жизни людей в трактовке этих идей. Как интиллигент со стажем, отрицаю всю эту хрень.
Читаю первый роман Ирвина Шоу "Молодые львы" (1949). Любопытно читать, как себя ощущали немцы и американцы в начале Второй мировой. Как там ("Как, и эти нас тоже победили?") французы бились за свою страну и все такое. Разумеется, это художественное произведение. И Ирвин Шоу был "комми" и даже вынужден был переехать из США в Европу. Поэтому его точка зрения вполне определенная. Но детали все-равно любопытные: - как нацизм считался вполне нормальным в Германии - как американцы переживали и душевно страдали от того, что "где-то там идет война, а мы тут в баре сидим" - как итальянцы и японцы себя ощущали в США в то время Пока только треть книжки прочитал, не знаю чем закончится
У Ирвина Шоу "Ночной Портье" показался мне наиболее увлекательным. Неплохой писатель, есть в нем что-то цепляющее, по крайней мере мне он нравится гораздо больше Фитцджеральда
"Ночной портье" отличный. Я И.Шоу в оригинале накачал пачкой много В "Портье" юмор очень вкусный. Мимоходом обыденно вставляет свою мысль, и суко улыбка неудержимо тянется при прочтении. И история также увлекает. Супер Я его прежде не читал совсем. Вот "Портье" освоил и "Молодые львы" в процессе. Дальше "Богач, бедняк" планирую
Кстати, The Young Lions очень сильно отличается от Nightwork. Никакого юмора, вообще ничего общего с романом 1975-го года. Ну, видимо, окружающее слишком разнилось в 49-м и в 75-м